К РАССЛЕДОВАНИЮ УБИЙСТВА КИМ ЧОН НАМА
С точки зрения недругов Пхеньяна, версия о причастности КНДР в убийству в Куала-Лумпуре получила подтверждение после того, как малайские власти наконец объявили причину смерти. При вскрытии тела на коже лица и в глазах убитого обнаружены следы отравляющего вещества нервно-паралитического действия типа VX. Указанное ОВ является самым токсичным из веществ, применяемых в качестве химического оружия: смерть наступает в течение 10-15 минут. Со времён иракско-кувейтского кризиса 1990-х годов VX находится под запретом соответствующих конвенций и формально на вооружении он был только у СССР и США.
Как указывают знакомые автору эксперты, синтезировать данное ОВ в лабораторных условиях в небольшом количестве можно, и, как сообщила малазийская газета The Star, полиция задержала местного жителя, возле жилья которого обнаружены химикаты, множество перчаток и обуви, которые подозреваемый, судя по всему, пытался в спешке удалить из дома. 23 февраля в его доме был проведён обыск, в результате которого обнаружены образцы химикатов, спецодежда для работы с химреактивами, а также шприцы, перчатки и другие инструменты, которые могли использоваться при изготовлении токсичных веществ. Любопытно, что дом был расположен в двух километрах от дома северокорейского дипломата, а СМИ РК немедленно заявили, что «местные СМИ сообщали, что этот дом снимали четыре северокорейца». Однако автора такой информации в малайской прессе найти не удалось, как и нет информации о том, что арестованный гражданин КНДР и эксперт-химик Ли Чжон Чхоль изобличен в изготовлении яда и вообще был как-то связан с задержанным, имя которого пока не названо. Точно о Ли известно только то, что, хотя он имел документ, который власти Малайзии выдают иностранным рабочим, на рабочем месте, указанном в документах, его не видели.
Заявление малайских властей о VX, подтвержденные сначала полицией, а затем, 26 февраля 2017 г., министерством здравоохранения (http://www.malaysiakini.com/news/373822), вызвали предсказуемый ажиотаж и были развернуты недругами Пхеньяна как: «Северная Корея использовала запрещенное химическое оружие массового поражения», хотя к технической стороне покушения в этом случае возникает много вопросов.
Напомним, что по предыдущим заявлениям полиции, девушкам просто предложили поучаствовать в розыгрыше, после чего они немедленно помыли руки в туалете. Однако при заявленной токсичности яда девушки сами должны были отделаться какими-то повреждениями, и то, что они мыли руки, могло снизить вред, но не убрать его полностью. При этом ряд СМИ отмечают, что для удаления высокотоксичных веществ типа V с кожи при отсутствии индивидуальных противохимических пакетов необходим хотя бы бытовой отбеливатель, а не вода.
Либо разговоры о розыгрыше – это ложь, и девушки знали, на что шли, предварительно приняв антидот или иные меры предосторожности. Однако тут к девушкам возникает еще больше вопросов. Выяснив их профили в социальных сетях, Интернет-пользователи обнаружили, что гражданка Вьетнама неоднократно ездила в Южную Корею (из 198 ее друзей на «Фейсбуке» 40 оттуда), в том числе – по нотариально заверенному приглашению гражданина РК, который в день смерти Ким Чон Нама немедленно вылетел во Францию. При желании это можно объявить «не просто совпадением», но автору важно другое. Девушка, которая регулярно посещала Южную Корею, не могла не быть в курсе межкорейского противостояния и потому вряд ли бы была настолько доверчива, чтобы «польститься» на северокорейские предложения.
Теоретически можно представить себе, что северокорейские шпионы выдавали себя за южнокорейцев, но что тогда делать с промелькнувшей информацией о том, что и вторая девушка имела «спонсора», с которым она периодически ездила в Японию и Южную Корею, куда гражданину КНДР просто так не въехать. Конечно, можно и здесь представить себе фальшивые паспорта, но все это означает, что при нынешнем уровне улик версия северокорейского следа имеет столько же доказательств, что и версия южнокорейской провокации.
Правда, здесь автор поставил бы не на официальный Сеул. Южнокорейские спецслужбы слишком скомпрометированы, их руководство не рискнуло бы отдать приказ, который слишком опасен в случае разоблачения, а политическая обстановка в РК делает слишком большой вероятность утечки. Проще всего представить себе какую-нибудь НГО, например, протестантскую секту, имеющую в своих рядах сколько-то северокорейских перебежчиков.
Автор ждет дальнейших находок следствия (далеко не все, что выяснила полиция, немедленно публикуется в прессе), но положение осложняется растущим напряжением между КНДР и Малайзией. Стороны обвиняют друг друга в ангажированности, хотя и у тех, и у других есть обоснованные подозрения, связанные с тем, что формально тело пока никто не опознал, и по документам это гражданин КНДР Ким Чхоль. Соответственно, власти КНДР требуют тело себе и заявляют, что вскрытие, произведенное без них, незаконно и аморально, а власти Малайзии заявляют, что их законы имеют приоритет, и потому они в своем праве как проводить вскрытие, так и отдать тело родственникам, как только идентичность Ким Чон Нама будет подтверждена. Кроме того, малайские власти опасаются, что если тело попадет в КНДР, то его могут подвергнуть глумлению.
Вторая проблема связана с тем, что малайские власти «копают» линию четырех северокорейцев, которые покинули страну в день убийства и, судя по камерам наблюдения, были недалеко от места покушения. Правда, хотя изначально сами киллерши заявляли, что после атаки пошли развлекаться в компанию мужчин, которые их надоумили, совпадение как минимум заслуживает того, чтобы проработать эту версию, тем более что четверку будто бы сопровождали второй секретарь посольства Хён Гван Сон и сотрудник представительства авиакомпании Air Koryo Ким Ук Иль.
22 февраля их вызвали на допрос (южнокорейская пресса уже заявила, что их считают подозреваемыми и на то есть доказательства, но пока это не так), однако северяне сказали решительное нет, и сейчас эти двое укрываются в посольстве. Оттого часть малайского следствия, естественно, лишь укрепилась в подозрениях, особенно когда южнокорейская сторона заявила, что Хён представляет военную разведку КНДР.
В ответ посол Кан Чхоль сделал целый ряд заявлений, суть которых сводится к следующему. Во-первых, нет никакого Ким Чон Нама, просто «гражданин с дипломатическим паспортом КНДР перед посадкой в самолёт оказался в шоковом состоянии и по пути в больницу умер». Во-вторых, обвинения Пхеньяна в убийстве собственного гражданина является абсурдом, а цель подобного сговора состоит в компрометации чести КНДР, отвлечении внимания мирового сообщества от скандала вокруг южнокорейского президента Пак Кын Хе и продлении её агонии. В-третьих, Кан Чхоль обвинил Малайзию и РК в сговоре и заранее выразил недоверие результатам расследования.
Позднее к дискуссии присоединились северокорейское информагентство ЦТАК и комитет юристов. Северокорейская сторона даже призвала провести совместное расследование, но это предложение было отвергнуто. В Куала-Лумпуре такие высказывания назвали собранием заблуждений, лжи и полуправды и заявили, что обвинения со стороны Севера являются оскорблением, а премьер-министр Малайзии Наджиб Тун Разак не только выразил полную уверенность в чёткости расследования, проведённого местной полицией, но и назвал поведение Кана «невежливым с дипломатической точки зрения». В знак протеста из Пхеньяна был отозван посол Малайзии в Северной Корее, а с жесткими заявлениями выступил целый ряд политиков и министров.
Становится очевидным, что стороны уже перешли ту грань, когда можно все «спустить на тормозах» и отыграть назад, — правительство Малайзии вроде бы рассматривает пакет мер в ответ на «вызывающее поведение представителей КНДР» и намекает, что может пойти даже на разрыв дипломатических отношений, существующих между двумя странами с 1973 года. Если малайские власти пойдут на принцип, им будет тяжело отказаться от северокорейского следа, даже если против него будут говорить какие-то факты.
Параллельно с этим обострением Сеул делает все, чтобы уже выставить Пхеньян виновным и привлечь к делу максимум внимания. Так, министр иностранных дел РК Юн Бён Сэ заявил, что если будет подтверждено, что за этим преступлением стоит Пхеньян, мировое сообщество будет рассматривать его как теракт, организованный на государственном уровне и нарушающий суверенитет Малайзии, и окажет влияние на решение стран Евросоюза принять дополнительные санкции в отношении Пхеньяна.
24 февраля представитель МИД РК призвал мировое сообщество дать КНДР жесткий ответ, — применение химического оружия массового поражения в любое время и в любом месте является нарушением соответствующих международных соглашений. Даже несмотря на то, что других пострадавших нет, а проведенная властями проверка не обнаружила иных следов вещества.
Ранее, 21 февраля и.о. президента РК Хван Гё Ан дал указание проверить готовность заинтересованных органов к возможным северокорейским провокациям, указав на возможность проведения Севером террористических актов. Ведь еще 15 февраля депутат от партии Парын Ха Тхэ Гён заявил, что в РК проникли некие двое мужчин, цель которых — убийство северокорейских беженцев, и указал, что одной из их главных целей может стать Тхэ Ён Хо, который сразу же после этого «временно прекратил свою публичную деятельность». Такое решение приняли в Национальной службе разведки, пояснив, что обычно спецслужбы принимают такие меры при получении информации о конкретном приказе о ликвидации.
Итак, «использование химического оружия» прибавило Северной Корее демонизации, теоретически позволяя не только вернуть КНДР в список стран-спонсоров терроризма, но и разыграть «иракскую карту» и начать требовать от пхеньянского режима, чтобы он доказал отсутствие у него опасного ОМП, — с весьма предсказуемыми последствиями. Этот момент весьма важен на фоне того, что после запусков северокорейской ракеты нового типа в Вашингтоне и не только обсуждаются различные варианты реагирования, и образ безумного тирана, убивающего братьев при помощи оружия массового поражения, — хороший аргумент в пользу того, чтобы с таким лидером разобрались максимально быстро и максимально жестко.
Константин Асмолов, кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Центра корейских исследований Института Дальнего Востока РАН, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
|