К. Асмолов Чучхе-экономика
Лекция по экономике поначалу называлась «Экономическая ситуация в КНДР и борьба за повышение уровня жизни», однако затем слово «борьба за» было замазано. На мои вопросы отвечал научный сотрудник Института экономики АОН КНДР членкор и доктор наук Ли Ги Сон.
Как проходила борьба за повышение уровня жизни, и почему вы считаете, что она уже закончилась? Как выглядит ситуация с пайками, сокращение которых недруги КНДР позиционируют как наступление неминуемого голода? Где и как преподается экономика? Как сегодня страна решает вопросы энергетической и продовольственной безопасности?
Ответ про борьбу начался с разговора об экономических санкциях. Таковые начались сразу после освобождения, но достигли апогея в 1990е. Тогда страна столкнулась с тремя проблемами, комбинация которых и привела к «трудному походу». Первая проблема - в короткое время рухнул социалистический рынок, а весь северокорейский внешторг был с соцстранами. Торговля при этом осуществлялась как между братьями по классу, а научная выгода имела меньшее значение. Форма торговли была отчасти связана с бартером, и доплачивали то, что оставалось после обмена. Благодаря подобных взаимозачетам КНДР не требовалось много валюты. Покупали нефть, кокс, каучук, остальное производили сами. Распад рынка вызвал трудности, а также научно-техническую блокаду, т.к. сотрудничество в этой сфере также осуществлялось с социалистическими странами: наряду с военным и политическим давлением действовали санкции в рамках КОКОМ, которые ограничивали взаимодействие Северной Кореи с внешним миром в торговой и финансовой сферах, а также в области НИОКР.
Второй фактор – усиление санкционного давления после ЯПКП. Материальный ущерб от действий США в период 1948-2005 гг. составил 16 триллионов 730 млрд долларов с некоторым хвостиком. Понятно, что в эти потери записано все и, в основном, это ущерб от бомбардировок в годы Корейской войны, когда американцы действительно разбомбили в хлам все, что могли разбомбить, и к 1953 г. сами заявляли, что объектов для бомбардировки в стране почти не осталось, поэтому мы сбрасываем бомбы на дамбы и каналы.
Третья причина – это стихийные бедствия. В течение нескольких лет они нанесли КНДР ущерб, сравнимый с войной. Здесь я могу вполне согласиться с профессором Ли, потому что катастрофа оказалась вполне комплексной. Оползни смыли сельское хозяйство, затопили шахты и перегородили дороги. В такой ситуации Ким Чен Ир провозглашает курс на строительство «кансон тэгук». Экономическая стратегия эпохи сонгун включала в себя опережающее развитие оборонной промышленности с одновременным развитием легкой промышленности и сельского хозяйства. Замечу в сторону, что разговоры о необходимости развивать сельское хозяйство и легкую промышленность начались еще при Ким Ир Сене. Еще в середине 1970-х Ким Чен Ир говорил о приоритете науки и техники, и необходимости вкладываться в НИОКР. Любопытно, что в этот момент членкорр упомянул термин «экономика знаний». И вот в такой ситуации Ким Чен Ир принял решение вложить часть резервов в развитие техники. Это было сложное решение, которое он, по сути, продавил, потому что был вождем, но как раз к этому времени относятся некоторые его заявления, что никто меня не понимает. Да, решение действительно было сложным, потому что с точки зрения многих весь резерв валюты надо было пустить на рыбу, а не на удочки. Но, в результате, эти меры укрепили фундамент северокорейской промышленности. И сейчас лучше всего растет машиностроение и станкостроение на базе ЧПУ.
До определенного времени ЧПУ служили монополией ряда стран, и каналов распространения этой технологии не было. Первые станки с ЧПУ появились на Рёнхасском машиностроительном заводе в 1992 г. (скорее всего, это были станки с постсоветского пространства) Через два года было изготовлено два своих станка, но на большее не хватило валюты. И вот в этой ситуации Ким решает вкладываться в развитие подобных станков, особенно многопроцессорных вариантов, которые позволяют 9-10 процессов. Без подобной станкостроительной базы у КНДР не было бы ни спутников, ни ракет.
За последние семь –восемь лет прошел процесс модернизации парка оборудования, переход от использования старых станков к новым. Так, полностью оснащена своими станками или подобной техникой отечественного производства Пхеньянская зерноперерабатывающая фабрика. Такая же ситуация на Тэанском заводе тяжелого машиностроения. Это мощная промышленная база по производству генераторов, где стояла европейская техника 1980-х. Было более 140 станков, но через 20 лет они все морально устарели. Постепенно, по десять машин в год, станки заменялись на новые. Похожая ситуация была на заводе имени Ким Чхэка, крупнейшем металлургическом комбинате. В конце 1960-х гг. из СССР привезли прокатный стан для горячего проката, в начале 1970-х гг. запустили холодный прокат. Однако к «трудному походу» все это устарело, и, в последний год завод был полностью реконструирован, хотя, как я понял, на нормальную мощность он еще не вышел. (По разным оценкам, которые я слышал – от 1/3 до половины) Тем не менее, на новых мощностях мы сами сделали электропоезда для метро.
Опора на собственные силы подталкивает нас к созданию своей научно-технической базы, потому что благодаря США мы находимся в почти полной научной блокаде. Поэтому мы многое разрабатываем сами. Например, у нас начала расти химическая промышленность, которая играет важную роль в обеспечении как армии, так и сельского хозяйства. Мы создали свои удобрения, ранее на основе нефти, сейчас на основе газификации местного угля. К сожалению, дальше стало понятно, что ни у меня, ни у лектора, ни у переводчика не хватает возможности объяснить конкретно, какова технология получения подобных удобрений. Поэтому мы переключились на выплавку стали. Там они тоже отошли от опоры на кокс. Ранее из кокса и руды получали чугун, а из чугуна – сталь. Сегодня они соединяют руду с углем и кислородом, и получают полуфабрикат. Так что и Пхосанский и Хванхэсский металлургический комбинаты плавят по-новому. Комбинат в Кимчхэке также использует мало кокса. Затем этот полуфабрикат используется в сталелитейной промышленности. Именно это называется «чучхе-железом» (чучхечхоль), после чего к нему добавляют металлолом и выплавляют сталь. Металлолома в процентном соотношении немного, и его процент постепенно уменьшается по мере улучшения качества чучхе-железа. Это не совсем то, что предполагал Дима Верхотуров в частностях, но, в главном он, скорее, оказался прав: северяне пытаются искать самостоятельные и нетривиальные технологические цепочки и во многом в этом преуспели.
Теперь про пайки. Ведущее место в снабжении народа играет социалистическая торговля, а именно – государственные торговые предприятия. Их дополняют региональные рынки. При этом, государственную продукцию продавать на рынках запрещено, особенно это касается риса – во всяком случае, формально, и она продается населению через сеть торговых точек.
Существует две цены. Первая – это очень низкая стоимость товаров первой необходимости. Там цена является почти символической, и туда входят соль, твенчжан, канчжан, мыло, полотенце, белье, обувь и т.п. Другая форма цены – дороже, но дешевле рыночных. Товары этой ценовой категории продаются свободно в любом магазине, благо предприятия легкой промышленности должны приносить прибыль для своего расширения и компенсации расходов. Однако эта разница между ценовыми группами не будет постоянной, и, в дальнейшем, планируется установить одну государственную цену.
До 2012 г. мы закладывали фундамент экономической державы. С 2013 г. начался период всестороннего строительства и с этого же времени КНДР обеспечивала себе продовольственную безопасность в том смысле, что вышла на продовольственноесамообеспечение и перестала нуждаться в объемной гуманитарной помощи. Теперь мы можем обеспечить всех собственной едой (пусть однообразной и недостаточно витаминизированной). На этом фоне отмечается резкий рост производства и строительства. Растут качество и ассортимент, отчего люди стали не так охотно покупать импортное. Также увеличилось количество покупателей в государственных универмагах. Вот, например, обувная промышленность, которой какое-то время довольно плотно руководил маршал. Правда здесь указания сводились к «разнообразить ассортимент и цветовую гамму», «сделать обувь более легкой». Но вот другой пример: Тэдонганмэкчу вытеснил китайское пиво. Более того, как выяснилось, каждый мужчина может получать пиво по карточкам. Таковые карточки можно менять на прохладительные напитки, но не на сочжу. При этом, в Китае корейское пиво считается дорогим и элитным.
Я, как аудитория знает, алкоголь практически не употребляю. И попытка напоить меня тэдонганским пивом ничем не закончилась. Однако, мне рассказывали, что когда в Пхеньяне провели пивной фестиваль, это было сделано по всем европейским правилам, когда под это дело отвели кусок площади и реально наливали всем желающим, причем несколько различных сортов. В результате, люди довольно часто приходили со своей закуской, и пикник устраивался прямо там.
По словам лектора, корейские носки скоро вытеснят китайские. А еще маршал велел развивать натуральную косметику, которой теперь много в магазинах и практически нет на рынках. Опять же, неясно, так это или нет, но если в начале нулевых посещавшие КНДР периодически жаловались на запах немытых тел, отражающий проблемы с мылом и водой, то во время моего столкновения с большими массами народа, включая поездку в вагоне метро, этого не было.
Снижается цена на яйца и мясо, включая цены на рынке. И, вообще, власть планирует за счет улучшения государственного товарооборота и развития государственных торговых сетей рынки постепенно прижать.
В области продовольственной безопасности идет процесс внедрения новых продуктов. Насколько удачно зашел картофель, он сам сказать не может, но, по его словам, строится много теплиц, в том числе тех, на которых выращивают грибы. Для Кореи, заметим, это новость, поскольку на Юге что грибы, что обычный картофель популярностью, в общем-то, не пользуются. И за грибами в корейские леса ходят, в основном, русскоязычные. (Надеюсь, Данила меня поправит) Появились овощи зимой, растет снабжение рыбой и аквакультурой в целом. От себя – маршал несколько раз появлялся на черепашьей ферме, но не очень понятно, насколько разведение черепах на суп технологически оправдано. С другой стороны, мы теперь все знаем о трагической судьбе четверки ниндзя. (Роман, который помогал мне расшифровывать записи, добавляет, что учителя Сплинтера съели еще во время «трудного похода»)
Про преподавание экономики. Сам мой собеседник пятьдесят лет в науке и семнадцать лет – в преподавании. Поэтому может сказать, что идет прогресс в образовании и обновляется содержание учебного процесса в соответствии с экономикой знаний. Основой являются лекции по политэкономии, благо там дают фундаментальные законы, а также отраслевые курсы по экономике промышленности, сельского хозяйства и статистике. Появляются новые междисциплинарные исследования, к которым лектор отнес экономическую информатику, экономическую географию, и демографию. При этом сам лектор, как я выяснил, по специальности демограф, шесть лет работал завкафедрой, по сути дела развивая эту дисциплину в КНДР, составляя теорию и работая с комиссией ООН по народонаселению. Кажется, я точно знаю, кого возьму на следующую встречу с ним. Раз так, то я не мог не задать ему вопрос, «Как вы боретесь с последствиями урбанистического перехода, который не мог не сказаться на сокращении рабочих рук в сельском хозяйстве?» Ответ был любопытным – у нас нет пока проблем с урбанизацией. Мы строили производственные базы ближе к источникам сырья, равновесно развивая город и деревню. Поэтому покидание деревень для нас не является настолько острой проблемой. И города, по его словам, продолжают расти.
Про энергетическую политику. Суть – опираться на ГЭС. ТЭЦ строятся в дополнение, плюс – большое внимание к возобновляемым источникам, в том числе геотермальным и приливным. Сегодня есть много баз, где делают свои собственные солнечные батареи на базе технологий, разработанных в Кимдэ. Это именно серийное производство на своих компонентах. Правда другие мои знакомые обращают внимание на то, что в Китае сейчас научились делать весьма дешевые «вафли», большое количество которых продается на Севере, и далее их просто «нарезают» в батареи нужного размера. Сам я в Пхеньяне видел фонари на солнечных батареях, которыми сейчас оснащается уличное освещение, и, в каком-то количестве, «израильский вариант», когда солнечная батарея стоит на крыше и ее хватает на то, чтобы снабжать конкретную квартиру электричеством и горячей водой. По словам Ланькова, в приграничной зоне таких батарей вообще как в Израиле, то есть почти на каждой крыше.
Геотермальное оборудование делают на Ренсонском машиностроительном объединении и именно на нем работает улица Мирэ. Это вполне логично, поскольку подобный квартал многоэтажек без воды и лифтов превращается в дорогой и ненужный макет. На Ремен также будет стоять подобная экспериментальная установка. Последнее весьма любопытно, так как теоретически на Севере возможностей для использования геотермальных станций довольно много, и, вполне вероятно, на всякого рода военных объектах тоже используются они. В годы «трудного похода», когда инфраструктура ЛЭП «по-хорошему» накрылась и ее серьезной реновацией не занимался никто, северяне пошли по иному пути – создается локальный источник энергии, который питает ближайший завод и город. Исключением из этого правила был разве что Кэсон, куда, если мне не изменяет память, электричество подавалось с Юга. Возможно, именно поэтому, по тем данным, которые у меня есть, комплекс пока стоит законсервированный, китайцев туда не пустили, а северяне периодически делают намеки, что в случае улучшения межкорейских отношений, его можно и открыть заново. Последний раз такой намек, например, был сделан во время лекции замдиректора северокорейского Института объединения в МГИМО.
Северяне утверждают, что сегодня они могут выдавать семь миллионов киловатт, но на самом деле меньше, поскольку не успели обновить оборудование. Впрочем, в последней пятилетке, энергетика и продовольственная безопасность остаются первыми приоритетами. На первом месте – ремонт и обновление оборудования (хотя конкретно про строительство новых ЛЭП лектор не сказал) и ускоренное строительство крупных электростанций. Одну уже сдали, строят еще одну – самую мощную, и хотят построить ее за пять лет. ТЭЦ скорее расширяют мощность, потому что оборудование 1970-х гг. Строят новые генераторы, которые выдавали бы более десяти тысяч киловатт в час. Предположительно, хотели построить новыйэнергокомплекс рядом с Восточнопхеньянской ТЭЦ, но мешают санкции.
Самая важная новость, однако, не это. Я ведь уже сказал – мы строим АЭС. Где именно, и какой именно тип реактора он «не знает», но не в Енбене. К следующей пятилетке она будет готова, потому что для нее есть все условия – станкостроительная база нарабатывает оборудование, свой уран есть, технический персонал потихоньку учим. Поясню, это очень серьезно, потому что развивать мирный атом гораздо сложнее, чем делать бомбы.
И они таки строят объединенную государственную энергосистему, которая будет контролировать процессы распределения электроэнергии во избежание перегрузок, отключений и скачков напряжения. Теперь в домах не будут нужны трансформаторы, которые раньше были очень нужны. Сколько уйдет времени на это – пока непонятно.
В завершение лектор дал несколько цифр на 2014 г., сказав, что на 2015 статистики еще нет. Общий объем производства в ВВП составил 26 млрд 132 млн долларов, доход на душу населения составил 1053 доллара, и это рост в 7,5% по сравнению с 2013 годом, когда этот показатель составлял 1013 долларов. На вопрос, сохранится ли рост, несмотря на засуху и наводнения, лектор сказал, что рис пострадал, но зато хорошо уродилась кукуруза. Вообще, в этом году КНДР произвела 5 млн 713 тыс 300 тонн общей продукции сельского хозяйства, что на 50 тысяч тонн больше, чем в прошлом году. При этом, Северная Корея имеет большие сложности с соотношением площади обрабатываемых территорий на душу населения. Это примерно треть международных стандартов, что вызывает к жизни необходимость интенсивных методов. Мы работаем с семенами и выводим элитные сорта, наш рис дает урожайность 10 тонн с гектара, а кукуруза – 15 тонн (я помню, что после «зеленой революции» урожайность скакнула, но не соображаю, насколько такие цифры низки, реальны, или, наоборот, завышены). Применяется научная агротехника, комплексная механизация, а также планировка земли (по сути, создается новый земельный кадастр). В идеале, мы будем пытаться добиваться 60-70-процентной механизации сельского хозяйства.
Как можно обратить внимание, про реформы управления промышленностью и сельским хозяйством лектор не сказал практически ничего. Андрей, когда я поделился с ним этим рассказом, назвал такой подход «технофетишизмом», но, в принципе, это укладывается в северокорейскую модель, согласно которой магистральный курс на самом деле не меняется, а управленческие реформы упоминания не заслуживают. Хотя, на мой взгляд, метод Чхонсанни де-факто помер, а Тэанская система – в процессе, с той точкой зрения, что заводом управляет не директор, а партком. Иное дело, что никуда не девается режим ручного управления страной. Поскольку со здоровьем у маршала все плюс-минус в порядке, его хватает на то, чтобы мотаться по стране и активно мотаться по стране, раздавая бесценные руководящие указания (возможно, вперемешку с люлями).
Понятно, что будь на моем месте экономист, он бы, возможно, задал более конкретные вопросы, но, я надеюсь, что в следующий раз таковые со мной приедут. А относительно приведенных им цифр, хочу обратить внимание на то, что они, в целом, совпадают с данными научно-исследовательского института Хёндэ, каковой институт целый ряд моих коллег, в т.ч. и зарубежных, считает наиболее объективной структурой, старающейся добывать реальную статистику, а не оперировать оценочными данными.
http://makkawity.livejournal.com/4029843.html?utm_source=vksharing&utm_medium=social
|