Новый президент Кореи Мун Чжэ Ин был главой секретариата Но Му Хена, того самого, который убил себя об скалу, но я надеюсь, что это все-таки не будет его вторая версия. В его биографии есть любопытный момент – он воин-десантник и боец спецназа, но, если мы помним, руководитель «Справедливой России» тоже был воином-десантником. Поэтому некоторые моменты из жизни чиновников не стоит абсолютизировать.
Муна считают представителем левых и прогрессистов, но тут надо понимать, что в корейской политике влияние до сих пор оказывала не идеология, а фракционная борьба. При этом речь идет о фракционной борьбе в худшем варианте, который хорошо иллюстрируется цитатой из Бродского: «Если Евтушенко против колхозов, то я — за». Безусловно Муна многие воспринимали и воспринимают как представителя левого крыла, но он скорее не очень правый.
Я встречал определенные иллюзии в отношении явления Муна, но здесь очень хочется напомнить, сколько иллюзий было, когда победила не Клинтон, а Трамп, и как быстро эти иллюзии развеялись. Про Россию Мун ничего не говорил, и вполне вероятно, что в отношениях двух стран не будет ни перемен к лучшему, ни перемен к худшему. Можно вспомнить, что с Россией Пак Кын Хе пыталась дружить, например, она не присоединилась к санкциям после украинского кризиса.
Мун давал обещаний много и разных. И это понятно, потому что главный вопрос в том, является ли Мун настоящим демократом или обычным популистом. Мун сказал, что собирается пересмотреть вопрос о размещении американской системы ПРО THAAD, но он не сказал, что собирается выступать за отмену. Мун заявлял, что Пак Кын Хе приняла неправильное решение, а он примет правильное. И тут надо понимать, что по опросам общественного мнения половина населения поддерживает размещение ПРО, и на самом деле у США может найтись не меньше рычагов, чем у Китая, если они действительно захотят подобное решение пересмотреть. Поэтому когда Муна спрашивали о том, как именно он будет действовать, Мун говорил, что он попробует как-то со всеми договориться.
Мун безусловно критиковал северокорейскую политику консерваторов. Но если вы помните, Трамп тоже критиковал северокорейскую политику Обамы, а что он делает сейчас? Мы наблюдаем продолжение политики Обамы: усиление санкций, давление на Китай, попытка задушить Север экономически. Поэтому Мун говорит, что нужно больше открытости, что нужно принять Север, что нужно заниматься диалогом, но диалог этот должен быть по сценарию Муна. То есть Северная Корея должна отказаться от ядерной программы, провести демократические реформы, и вот тогда она может дождаться экономической помощи.
Вполне вероятно, будет сказано много слов, может быть вернутся южнокорейские туристы, снова заработает Кэсонский экономический комплекс, где южнокорейский мелкий и средний бизнес использовал сверхдешевую северокорейскую рабочую силу. Но в целом серьезных шагов вперед я особенно не жду. Будут демонстративные вещи, будут заявления о готовности к диалогу, но это значит, что Северная Корея должна слушаться и делать то, что хочет Южная.
В Южной Корее есть министерство иностранных дел и есть отдельное министерство объединения, которе курирует интеграцию с Северной Кореей. Потому что с точки зрения южнокорейской конституции и южнокорейского закона о национальной безопасности, Северная Корея — не страна, а антигосударственная организация, которая незаконно отторгла пять северных провинций. Я сейчас натяну сову на фрактальную пирамиду, но если очень грубо, то Юг смотрит на Север, как текущий украинский режим смотрит на ЛДНР.
Можно обратить внимание, что Мун не заикался о двух вещах, которые могут радикально изменить межкорейскую ситуацию. Мун не говорил о необходимости уничтожить закон о национальной безопасности, и Мун не собирается расформировывать структуры, которые формально управляют Северной Кореей. Как украинская власть формально назначает руководителей областей, которые временно захвачены, то же самое делает Южная Корея. Условно говоря, существует мэр Пхеньяна, который сидит в роскошном здании в центре Сеула, получает половину зарплаты настоящего мэра, и предполагается, что в результате цветной революции или чудесного коллапса режима, он соберет чемодан и займет свое место на Севере. Это так называемое Управление пяти северных провинций.
Мун поменял руководство разведки, я надеюсь, что после этого там перестанут говорить, что северокорейский режим вот-вот развалится, и начнут давать более объективную картину, что важно с точки зрения прояснения ситуации, которая может повлиять на снижение вероятности военного конфликта. Допустим, мы находимся в нише Трампа и должны принять решение о том, бомбить Север или не бомбить. Если мы понимаем, что это стабильное государство с работающей армией и существующей лояльностью масс по отношению к режиму, мы можем не пойти на подобную авантюру, но если мы будем кормиться их дезой о государстве зла из комиксов, мы можем поверить и решить, что в таком случае от «оздоровительного» пинка колосс на глиняных ногах рухнет. Поэтому я надеюсь, что Южная Корея несколько изменит тон своей пропаганды, и возможно, после этого ситуация в целом начнет чуть-чуть улучшаться.