КОРЕЯ - СТРАНА ЧУЧХЕ

Гора родила клоуна

Уже в третий раз1 мы обращаемся к теме Комиссии ООН по расследованию прав человека в Северной Корее под руководством бывшего верховного судьи Австралии Майкла Керби. 17 февраля 2014 г. на сайте Верховного комиссара ООН по правам человека2 наконец был опубликован 372-страничный доклад, посвященный нарушениям прав человека в КНДР.

Как и ожидалось, Комиссия установила факт совершения в стране преступлений против человечности. По результатам проверки, продолжавшейся около года, и на основании показаний восьмидесяти свидетелей представители международной организации собрали ряд доказательств, подтверждающих факты «уничтожения» людей на территории КНДР, а также факты насильственного вывоза людей с территории Южной Кореи и Японии. Полный список преступлений включает в себя «уничтожение людей, убийства, обращение в рабство, пытки, заключение в тюрьму, изнасилования, насильственные аборты и другие виды сексуального насилия, преследования по политическим, религиозным, расовым и гендерным мотивам, насильственное перемещение населения, исчезновение людей и вопиющий нечеловеческий акт сознательной организации длительного голода».

В докладе не указываются конкретные лица, несущие ответственность за совершение преступлений, однако в письме к лидеру Северной Кореи Ким Чен Ыну составители документа сообщили, что порекомендуют передать дело в отношении властей КНДР в Международный уголовный суд. Согласно тексту письма, его авторы не исключают, что к ответственности могут привлечь и самого Ким Чен Ына.

Как создавалась комиссия

Стоит, однако, напомнить, на каких данных основаны эти выводы и из кого состояла группа расследователей. Комиссия по расследованию нарушений прав человека в Северной Корее была создана Советом по правам человека ООН в марте 2013 года. В основе резолюции, посвященной расследованию, лежал доклад спецпредставителя ООН по правам человека в КНДР Марзуки Дарусмана, изначально известного высказываниями типа: «Северная Корея сменила ЮАР в качестве страны-примера тотального нарушения прав человека. Конечно, это нельзя сравнить с геноцидом в Руанде и Сомали, но это система, которая отрицает права человека»3. В помощь ему была придана видная сербская правозащитница Соня Бисерко, занимающая у себя на родине нишу, подобную нише Новодворской у нас. Главой комиссии был назначен Майкл Керби, бывший председатель Верховного Суда Австралии и достаточно уважаемый законодатель.

В задачи комиссии входила проверка фактов «систематических, широко распространенных и грубых нарушений прав человека в КНДР» с целью «гарантировать полную ответственность виновных, особенно в тех случаях, когда эти нарушения могут быть расценены как преступления против человечности».

Любопытно то, что у одного из трех членов комиссии, который был главным инициатором ее создания, есть опыт расследования ситуации, включавшей в себя действительно массовые убийства и изнасилования. Речь идет о кризисе на Гаити, который, в отличие от северокорейского случая, был задокументирован куда лучше. Тем не менее, стараниями руководителя комиссии по расследованию медиашлейф вокруг событий на Гаити практически не всплывает, хотя теоретически такой масштаб резни должен вспоминаться при каждом подобной случае. Видимо, одно дело Гаити, где победила демократия, а другое – тоталитарная Северная Корея.

Как собирали и интерпретировали данные

Расследование массовых преступлений – всегда вещь чрезвычайно сложная, потому что доказывать приходится не отдельные случаи, а именно системность. Это хорошо видно по ангажированным работам о красном и белом терроре, когда в зависимости от политических взглядов автора «у них» всегда оказывается спланированная система уничтожения, а «у нас» - отдельные случаи, проходящие по разряду «эксцессы исполнителя».

«Мне, конечно, хотелось бы попытаться взаимодействовать с Северной Кореей, чтобы мы смогли получить самые надежные и достоверные материалы для ООН, которые, в конце концов, подтвердят или опровергнут данную информацию», - сообщал Керби в начале деятельности комиссии4. Однако в КНДР комиссию не пустили, и ее деятельность началась со сбора показаний среди перебежчиков, проживающих в РК.

Однако вместо длительной работы с большим числом свидетелей, официальный Сеул устроил публичные слушания на всего 30 рассказчиков, носившие пропагандистский характер и исключившие возможность постановки неудобных вопросов, перепроверки данных с помощью других источников и т. п. Это не тот формат где следствие может устраивать допросы с пристрастием, долго переспрашивать, нарушая формат шоу, или вообще уличать во лжи.

В результате наряду с показаниями тех, кто был честен, добавилось множество данных сомнительной достоверности. Например, если бы при рассмотрении какого-либо иного уголовного дела в нем фигурировали показания человека, который, по его собственным словам, донес на свою семью, чтобы получить прибавку к пайку, у следствия возникли бы вопросы не только к моральным качествам свидетеля, но и к тому, не лжет ли он сейчас, чтобы заработать очередной «бонус». Между тем, к такому распиаренному свидетелю как Син Дон Хёк, у которого под вопросом находится даже его северокорейская идентичность5, у следствия вопрос не возник.

Не вызвали вопросов и его рассказы о пытках, после которых (будь они реальными) человек более крепкого телосложения, чем Син, или умер бы, или остался бы инвалидом на всю жизнь. Ведь, как можно заметить по российским и западным публикациям, при упоминании слушаний в Сеуле в качестве главной «звезды» фигурирует именно он.

В ход пошли и иные распространенные страшилки, включая сенсационную информацию о том, что репатриированных женщин принуждают к абортам, если они забеременели в Китае. Правда, комиссия не указала, что основным источником информации является давно перебравшаяся в США протестантская активистка Ким Кён Ок, и опустила продолжение ее откровений о «ГУЛАГе для новорожденных», где младенцев на глазах матерей бросали в суповые котлы.

Забавно, что при этом количество политзаключенных в северокорейских тюрьмах было определено в 80 – 120 тысяч человек при том, что ранее обычно в СМИ писали про 200 тысяч6. Это, между тем, существенная корректировка данных, примерно равноценная информации о том, что в 1995-97 гг. от голода (точнее, недоедания и болезней) в КНДР погибло 600 тысяч человек, а не полтора-два, а у некоторых ретивых авторов - и три, миллиона человек.

Что-то из реальных проблем Комиссия заметила. Упомянули систему сонбун (в соответствии с которой после войны 1950-53 гг. население КНДР поделено на три слоя: «основной», «колеблющийся» и «враждебный»), назвав КНДР «жестко стратифицированным обществом с внедренными принципами дискриминации». Данные об этом, правда, были позаимствованы даже не от перебежчиков, а из доклада, который готовил американский правозащитник Грег Скарлатойу, в свою очередь, переработавший тексты Андрея Ланькова. Если бы комиссия брала данные напрямую, мог бы возникнуть вопрос, не деградировала ли эта система до советского аналога «анкеты», особенно на фоне развития «параллельной экономики», когда уже не так важно, у кого какие предки.

Однако и тут не обошлось без недочетов. Оказывается, в Пхеньяне живут только представители лояльных слоев населения, а распределение продовольствия во время голода проходило в соответствии с «анкетой». Между тем такие проблемы прак человека, как наказания по аналогии, принципы коллективной ответственности и уголовное наказание за оскорбление священных символов – забыли. Возможно, потому что такое непонятно массовому западному читателю.

Комиссия сделала вывод о том, что КНДР, оказывается, является тоталитарным государством, многие элементы которого «обладают поразительным сходством с нацистской Германией». Правда, в КНДР нет ни расовых законов, ни лагерей уничтожения, ни экспансионистской риторики ненависти по отношению к другим странам или нациям. Зато теперь фашизмом оказывается отсутствие прав и свобод, репрессивный аппарат и культ личности вождя (но тогда и Южная Корея времен Ли Сын Мана неплохо вписывается в это определение).

Газовые камеры Кирби тоже не нашел, но дело скорее в том, что о совсем закрытых лагерях для политзаключенных (в отличие от прочих лагерей, о которых сведений хватает), где людей морят голодом, а тела сжигают в печах, мы знаем только из одного источника. И имя его Син Дон Хёк.

Затем, из РК комиссия направилась в Японию, где общалась с родственниками похищенных граждан этой страны. Новых доказательств относительно похищений, однако, собрать не удалось, потому что проверить, живы ли те люди, которых в КНДР объявили умершими, не представляется возможным. На данный момент обе стороны верят в свою правду и не имеют возможностей фактами доказать, находятся ли японские граждане в КНДР, подвергаясь мучениям (как полагают в Японии) или давно умерли, а могилы уничтожило во время наводнений (как заявляют в КНДР). Но, отказавшись от презумпции невиновности, комиссия делает вывод о том, что они, скорее всего, живы, просто на основании господствующей в Японии точки зрения на эту тему.

После этого комиссия посетила Вашингтон и Лондон, где изучала вопросы, связанные с голодом середины 1990-х. Её собеседниками оказались члены американского Совета по правам человека в КНДР, на основании выкладок которых были сделаны некорректные выводы об искусственной природе голода. Подробный разбор несостоятельности их аргументации мы уже приводили - как в предыдущей статье автора о действиях комиссии7, так и в ином его тексте, специально посвященном проблемам голода в КНДР8. Напомним только, что эксперты намеренно использовали завышенные данные о количестве жертв и не подтвердившуюся информацию о том, что большая часть гуманитарной помощи шла на нужды армии и номенклатуры, а нелояльные власти регионы специально оставляли без продовольствия.

Более того, оказывается, причина того, что во время голода значительная часть северокорейских женщин оказалась объектами торговли или принуждения к сексуальному рабству за пределами КНДР, тоже связана с режимом. Не случись искусственного голода, они не бежали бы в КНР и не стали бы там жертвами преступности.

Очень интересно, откуда взялись преследования по расовым мотивам в мононациональной стране, гендерные проблемы при официальном равенстве полов (боюсь даже представить, ЧТО при таком подходе комиссия могла написать про Катар или Саудовскую Аравию) и насильственное перемещение населения. Уж если режим и стоит в чем-то обвинять, так это в насильственном ограничении такого перемещения.

Впрочем, с перемещением населения связан еще один очень забавный момент. Он касается пассажа о том, что «начиная с 1950 г., государственное насилие распространялось за пределы страны посредством организованных государственными структурами похищений людей других наций. Эти действия уникальны по своей интенсивности, размаху и природе».

Здесь, к сожалению, члены комиссии снова польстились на яркие примеры, поленившись копать глубже. Ведь ни исчезновение примерно двух дюжин граждан Японии, ни охота северокорейцев на своих «невозвращенцев» в 1950-е годы в СССР и странах Восточной Европы не тянут по размерам на «уникальный масштаб», особенно если сравнивать их с охотой на политических противников в Аргентине или Чили времен Пиночета (о Южной Корее времен Ли Сын Мана или похищении Ким Дэ Чжуна спецслужбами РК уже в 1970-е годы умолчим). Комиссия клюнула на доклад, подготовленный все тем же американским Советом по правам человека, где число похищенных и насильственно перемещенных зашкаливает за 80 тыс. чел.

Действительно, уникальный масштаб, если не знать, откуда взялись эти цифры, потому что львиная доля этих тысяч – это граждане РК, которые после окончания Корейской войны остались на северокорейской территории. Кого-то, возможно, и впрямь угнали туда силой, но большая часть оказалась там в результате бедствий войны или по идейным соображениям, имея левые взгляды. Добавим, что в ходе этой гражданской войны бессудные расправы и массовые расстрелы практиковали обе стороны, а если взять материалы Комиссии по национальному примирению, которая работала при президенте Но Му Хёне (2003 - 2008 гг.), количество жертв «белого» террора было в два раза больше, чем число жертв «красного». До определенного времени родственники южан, оставшихся на Севере, были поражены в правах как потенциально связанные с коммунистами. Но в правление Ли Мён Бака у них появилась возможность улучшить свой статус и даже получить компенсацию, если станет известно, что их родичи оказались на Севере против своей воли. Можно понять, что после этого «насильно увезенных в КНДР» стало ОЧЕНЬ много. Тем не менее, данные об их количестве сначала были некритически использованы западными правозащитниками, а потом перекочевали в отчет комиссии, у которой не было ни времени, ни способов проанализировать весь массив документов и выяснить, можно ли говорить о насильственном перемещении всех этих лиц.

Однако это не единственная проблема. Мы уже писали, что основой доклада послужили показания 80 свидетелей, которые выступали на публичных слушаниях в Сеуле, Токио, Лондоне и Вашингтоне. Это как перебежчики, так и родственники похищенных японцев либо эксперты-правозащитники. Однако кроме этого доклад опирается на 240 «конфиденциальных интервью жертв режима и иных свидетелей». Это настораживает, заставляя вспомнить засекреченных свидетелей обвинения, которые были в ходу в РК при Ли Сын Мане. Непонятно, кто они и какой уровень доверия можно оказывать подобным данным. Автор полагает, что если бы это были перебежчики, которые еще не прошли через программу защиты свидетелей, можно было бы минимально объяснить происхождение показаний. Если же нет никаких данных о том, кто это вообще, то точка зрения о фальшивых свидетелях, вбрасывающих «нужную информацию», которую все равно нельзя проверить, увы, тоже имеет право на существование.

Некоторые же вещи кажутся совсем передергиванием. Так, в докладе говорится, что жестокое обращение, включая пытки или насильственные аборты, касается не только тех, кто был выдворен из КНР, но и любых мигрантов. Учитывая количество северокорейских отходников и достаточно известную информацию об их деятельности (см., в частности, тексты А. Ланькова), авторы документа сильно грешат против истины.

Уничтожение политзаключенных в течение последних 50 лет приравняли к геноциду, несмотря на то, что формальное определение геноцида имеет в виду иное. Кроме того, данные о числе уничтоженных политзаключенных (что может служить основанием для подобных заявлений) в докладе не названы. Подобное годится для журналистской статьи, но не для юридического документа, в котором должны быть не эмоции, а документально подтвержденные цифры.

Ким Чен Ына – под суд?

Керби рассчитывает, что материалы комиссии активизируют международное сообщество, и, руководствуясь своим правосознанием, члены комиссии даже написали трехстраничное письмо Ким Чен Ыну, суммировав свои изыскания и указав, что, по их мнению, власти, как минимум, потворствуют совершаемым преступлениям. Киму предложено передать рассмотрение ситуации в КНДР в Международный уголовный суд «для того чтобы оказать содействие в сборе данных по всем, включая, возможно, самого Кима («совершавшие преступления чиновники в ряде случаев действовали под вашим личным контролем»), кто может быть ответственным за преступления против человечности, описанные в этом письме и докладе комиссии».

В ответ на вопрос о причинах написания этого письма, Керби сказал журналистам, что на таком лице, как «молодой генерал», лежит большая доля ответственности. Если он находится в центре системы, то имеет власть изменить ситуацию. Со стороны это звучит почти красиво, на деле выглядит несколько абсурдно. Ким Чен Ыну предлагается или написать донос на себя, или в очередной раз показать себя тираном, не желающим сотрудничать с международным правосудием.

Попытки привлечь Ким Чен Ына к суду выглядят смешно. Во-первых, с формальной точки зрения он может нести ответственность, только начиная с момента своей интронизации. Между тем, несмотря на ужасающий список преступлений, многие из тех, по которым собраны реальные свидетельские показания, относятся к временам не Ким Чен Ына и даже не Ким Чен Ира, а Ким Ир Сена.

Во-вторых, тезис о том, что Ким не мог не знать о преступлениях или отдавал соответствующие приказы, все-таки нуждается в доказательствах хотя бы на уровне, аналогичным Нюрнбергскому процессу, на котором факты преступных приказов пришлось подтверждать.

Как отмечает историк Дмитрий Верхотуров, «Если выдвигаются подобные тяжкие обвинения, они должны быть все-таки доказаны. Вообще если смотреть по международной практике, начиная с самого основания Международного трибунала, подобные процессы проводились после того, как режим свергнут, подозреваемые захвачены, собраны доказательства и проводятся следственно-судебные мероприятия».

Да, в мире существует глава государства, приговоренный Международным уголовным трибуналом. Весной 2008 года был выдан ордер на арест лидера Судана Омара аль-Башира, которого обвинили в геноциде, связанном с ситуацией в Дарфуре. Теоретически, если президент Судана появится где-то за границей, его могут арестовать и передать в международный суд. Но если Омар не будет выезжать из своей страны, это решение так и останется на бумаге. Так что вряд ли Ким Чен Ын окажется в положении диктатора, которому во время его поездки в европейскую страну предъявят ордер на арест.

 Хотя у Пхеньяна есть очень обидный для комиссии ответ, который не сводится к «а у вас негров линчуют». У молодого руководителя есть идеальный козел отпущения в лице казненного им Чан Сон Тхэка, который в качестве руководителя Отдела административных органов ЦК ТПК курировал все силовые структуры кроме армии и в этом качестве идеально занимает нишу северокорейского Берия, который, конечно же, и был во всем виноват. Так как его уже расстреляли, вопрос считается закрытым.

Выводы и последствия

Согласно отчету комиссии, политика КНДР, определяемая на высшем государственном уровне, допускает преступления против человечности, «не имеющие аналогов в современном мире». На вопрос о том, сколько человек может быть признано виновными в указанных преступлениях, Керби сказал: «Думаю, потенциальный счет пойдет на сотни».

Утверждается, что члены комиссии составили список подозреваемых по материалам свидетельств и доказательств, но в самом докладе не назван никто. Жаль, потому что именно этот список с указаниями на то, кто в чем виноват, и по чьим приказам совершались те или иные преступления, был бы главным итогом деятельности комиссии. Напомним, что в начале своей деятельности Керби ставил своей целью именно это: «Наше независимое расследование займется изучением того, какие именно северокорейские учреждения и конкретные чиновники виновны в этих преступлениях»9.

Комиссия призывает международное сообщество и Совет Безопасности ООН ввести санкции против лиц, наиболее ответственных за преступления. При этом она оговаривается, что эти санкции не должны затронуть население или экономику страны в целом. Но здесь начинаются проблемы. С одной стороны, комиссия так и не представила полного списка таких лиц, и поэтому непонятно, на кого обрушивать гнев. В результате стараниями Дарусмана и Бисерко он проливается на верхушку репрессивного аппарата КНДР и лично Ким Чен Ына, а не на условного «старшего надзирателя Ли из концлагеря № 8», упомянутого в показаниях нескольких перебежчиков и однозначно виновного в жестоком обращении с людьми. С другой, непонятно, как именно указанный «старший надзиратель» мог бы пострадать от санкций, не покидая КНДР и не имея счета в зарубежных банках.

В отчете также содержится критика в адрес Кнр, которая обвиняется в принудительной репатриации северокорейцев, бежавших на ее территорию. По мнению авторов доклада, власти Китая "должны воздержаться от насильственного возвращения граждан КНДР на родину", поскольку там перебежчики приобретают статус политических заключенных и подвергаются пыткам, самовольным расправам и различным формам сексуального насилия.

По сути, отчет комиссии требует, чтобы принципы международного права, касающиеся нелегалов и системы их выдворения из страны применительно к КНДР были бы пересмотрен в сторону более «виктимоцентричной» модели. Но проблемы, связанные с корейскими преступными группировками, а том числе – с так называемыми «беженцами» или «брокерами», открыто обсуждаются в китайской прессе. Также можно обратить внимание на то, что, например, на территории Мексики так же часто встречаются массовые убийства и иные бесчинства боевиков наркокартелей, но США не торопятся давать свое гражданство каждому мексиканцу, который нелегально пересек их границу.

Ожидается, что комиссия представит доклад на обсуждение Совета по правам человека ООН ровно через месяц, 17 марта 2014 г. Однако уже сейчас члены комиссии, учитывая размах преступлений, предлагают направить материалы в Международный уголовный суд.

Выводы комиссии поддержал официальный Сеул. Как подчёркивается в заявлении МИД РК10, «доклад комиссии ООН, который содержит результаты глубокого исследования, подтверждающего серьёзность ситуации с правами человека в Северной Корее, позволит повысить уровень осведомлённости мирового сообщества по этой проблеме и послужит поводом для укрепления сотрудничества РК с мировым сообществом в деле разрешения проблемы прав человека в КНДР». Соединенные Штаты также заявили, что отчет «четко и безоговорочно отражает жестокую реальность» происходящих в КНДР нарушений прав человека.

Северная Корея, наоборот, заявила, что «категорически и полностью» отвергает выводы комиссии ООН. Пхеньян назвал отчет «продуктом политизации прав человека, проводимой Европейским Союзом и Японией совместно с враждебной политикой США». Ожидаемо и неудивительно.

Против резолюции выступил и Китай11, чей представитель однозначно заявил, что между политическими беженцами и нелегальными нарушителями границы есть разница, и что действия по передаче документа в международный уголовный суд будут им блокированы.

Что далее? Отчет как бы подталкивает к выводу о том, что «международное сообщество должно принять на себя ответственность за защиту народа КНДР от преступлений против человечности». Но история Ирака или Югославии хорошо показывают нам, как выглядит это «принятие ответственности», и каким количеством человеческих жертв и иных преступлений оно сопровождается.

Потому попытка провести на основе доклада резолюцию через Совет Безопасности ООН или использовать его как обоснование для смены режима может «споткнуться» о китайское вето. Однако в около-ооновских кругах ходят слухи о возможном создании специального трибунала по аналогии с трибуналом по бывшей Югославии12. Такое не потребует официального одобрения большой пятерки, а Северной Корее, как минимум, поиграют на нервах.

Можно заметить, что обнародование доклада совпало с определенным потеплением в межкорейских отношениях, когда стороны начали предпринимать попытки идти друг другу навстречу, но это совпадение скорее случайное, учитывая, как давно и долго готовился доклад. Главное, чтобы его появление не ударило по процессу и не было использовано в этом сегменте политических игр.

Подводя итоги

Не секрет, что ситуация с правами человека в КНДР неидеальна, и появление документа, который мог бы расставить все точки над ё в этом вопросе, было бы важным событием и серьезным шагом вперед в изучении проблемы. Однако результат данного мероприятия, которое могло стать действительно ярким случаем объективного расследования преступлений против человечности, оказался почти пустышкой.

С точки зрения общих данных об авторитаризме КНДР, отчет комиссии не особо отличается от прочих отчетов правозащитных организаций наподобие той же Эмнести Интернэшнл. И это понятно, так как Керби и Ко, как и остальные правозащитники, оказались вынуждены работать с тем же набором фактов и данных, которые лежат в широком доступе – нового к этому массиву практически добавлено не было.

Представляется, что под влиянием общего дискурса и не имея возможности перепроверять данные, Керби, в отличие от изначально ангажированных остальных членов комиссии, сделал те выводы, к которым он мог прийти, опираясь на имеющиеся у него материалы. Как гласит восточная поговорка, «из змеиных яиц не вылупятся цыплята».

Хотя обвинительный уклон в деятельности комиссии был виден с самого начала, теперь, когда выводы сделаны, а доклад представлен, можно с грустью констатировать, что «гора родила клоуна».

Во-первых, комиссия не смогла выполнить декларированную заранее задачу по установлению конкретных виновников преступлений. Определить имена, из которых затем можно составить аналог списка Магнитского для дальнейшего наказания виновных в соответствии с международным уголовным правом. Вместо этого мы получили стандартные пропагандистские заявления о «неслыханных жестокостях, санкционированных с самого верха», и попытки выбить ордер на арест Ким Чен Ына.

Во-вторых, массовое истребление населения, массовые изнасилования и специально спланированный голодомор теоретически должны быть доказаны чем-то большим, чем показания 30 с лишним свидетелей, достоверность показаний которых под большим вопросом.

В совокупности это говорит о том, что большая часть собранных комиссией доказательств может быть объявлена юридически ничтожной, и любой грамотный адвокат разделается с претензиями обвинителей без особых проблем.

Хуже того, пойдя по пути наименьшего сопротивления, комиссия не смогла преодолеть искушение опереться на заведомо пропагандистские данные из ангажированных источников и легитимизировала свидетельские показания одиозных личностей типа Син Дон Хёка. Но включение в отчет заведомой пропаганды обнулило всю работу – даже если комиссия собрала нечто новое, все собранное будет рассматриваться через призму «откровений беглеца из лагеря 14».

Огорчительно именно ЭТО. То, что после такого отчета комиссии все последующие документы о правах человека в КНДР могут восприниматься через его призму: «Новые данные о концлагерях? А, очередной ужастик с участием Син Дон Хёка? Спасибо, наелись». Притчу о мальчике, кричащем «Волки!», каждый может вспомнить сам.

Отчет мог бы потрясти международное сообщество, если бы поражал его объективным фактами, почерпнутыми из реальных и проверяемых источников и подтвержденными беспристрастным следствием. Важная идея оказалась дискредитированной, и теперь те свидетельства, которые действительно могли бы оказать влияние на общественное мнение, затерлись и потерялись на фоне пропагандистских фальшивок. Достигнут только ограниченный пропагандистский эффект, и в копилку примеров, объявляющих Северную Корею адом на земле, просто добавился еще один. Недруги КНДР целиком примут его на веру, как приняли бы любую поделку такого рода независимо от ее достоверности, ее сторонники также решительно и тотально заклеймят ее как абсолютную ложь о стране чучхе. Неангажированные же профессионалы уже разочарованы. Ведь вряд ли кто-то будет снова собирать комиссию, а значит – вопрос о том, насколько на самом деле страшна ситуация в КНДР, так и остался открытым.

1 http://ru.journal-neo.org/2013/09/25/rus-k-rabote-spetskomissii-oon-po-pravam-cheloveka-v-kndr/ и http://ru.journal-neo.org/2013/12/05/rus-yuzhnokorejskij-serial-chast-2/

2 http://www.ohchr.org/EN/NewsEvents/Pages/DisplayNews.aspx?NewsID=14255&LangID=E

3 http://www.webcitation.org/67H4jU12J

4 http://novosti.sevua.com/21370/

5 Существует предположение, основанное как на несеверокорейском акценте свидетеля, так и на странностях в его «легенде» и особенностях его внешнего вида и поведения. Согласно этому мнению, мы имеем дело с корейцем из КНР, который сбежал оттуда в Южную Корею после конфликта с китайскими преступными группировками и был настолько психологически сломлен, что согласился дать любые показания в обмен на свободу и безопасность.

6 http://wsinform.com/world/Pohiwennomu-41-god-nazad-juzhnokoreiskomu-morjaku-udalos-sbezhat-iz-KNDR/

7 http://ru.journal-neo.org/2013/12/05/rus-yuzhnokorejskij-serial-chast-2/

8 http://ru.journal-neo.org/2013/10/30/rus-golod-v-kndr-prichiny-i-mify-chast-1/ И http://ru.journal-neo.org/2013/10/31/rus-golod-v-kndr-prichiny-i-mify-chast-2/

9 http://www.rbc.ru/rbcfreenews/20130917131925.shtml

10 http://world.kbs.co.kr/russian/news/news_Po_detail.htm?No=33257&id=Po

11 http://english.yonhapnews.co.kr/national/2014/02/18/31/0301000000AEN20140218008700315F.html

12 https://news.yahoo.com/north-korea-39-kim-warned-might-face-charges-130516348.html